Каприз Фортуны - Страница 24

Впрочем, это не значило, что в меню не будет выбрано опять же самое дорогое блюдо, которое сразу по прибытии будет отодвинуто в сторону с протестами по поводу избытка калорий и разговорами о необходимости следить за фигурой. Больше всего в жизни Джералд ненавидел выбрасывать еду. Рассказы деда о его юности, когда он мог обеспечить семье не больше фунта мяса в неделю, были ему памятны и до сих пор.

Но Мануэлла ничем не напоминала этих испорченных светских кукол, с которыми он встречался. Вчера вечером и сегодня утром она поела с настоящим аппетитом. И делала это, на его взгляд, много сексуальнее, чем дамочки, небрежно поигрывающие диетическим листиком зелени.

К тому же женщина со здоровым отношением к еде должна обладать таким же аппетитом и к другим чувственным удовольствиям жизни, разве нет?

Он понял, что его мысли снова приняли опасное направление.

— По-моему, городок вон за тем поворотом, — предупредила его Мануэлла.

Джералд кивнул и мысленно выругался, что так скоро. Пока ему было не совсем удобно выйти из машины…

— Ты накупил еды на целый взвод солдат, — смеялась Мануэлла, возвращаясь в его сопровождении к машине. Оба несли большие пакеты с продуктами.

Он взял два длинных французских батона с хрустящей корочкой, еще теплых, какой-то местный сыр, маслины, фрукты, холодное нарезанное мясо, немного паштета и даже бутылку местного красного вина. Не забыл и о минеральной воде. Словно готовился к королевскому пиру!

Но Джералд Каннингем был не королем, а миллиардером. Потому-то, наверное, и посмотрел на нее так странно, когда она предложила купить еды и перекусить на месте.

— Что-то не так? — спросил Джералд, заставив ее подпрыгнуть от неожиданности. Она не подозревала, что он наблюдал за ней.

В его голосе было столько искреннего беспокойства и заботы, что она замерла посередине пустынной улочки.

— Мануэлла!

Джералд напряженно посмотрел на нее, потом поднял руку, отвел с раскрасневшегося лица заблудившуюся темную прядь и заправил за ухо, заставив молодую женщину задрожать с головы до пят от неожиданного прикосновения.

Очень нежно Джералд погладил рукой ее лицо, длинную шею, ласково провел большим пальцем за ухом. Судя по его взгляду, он хотел успокоить ее, но действие оказалось прямо противоположным. Тело Мануэллы загорелось огнем, и она немедленно задрожала сильнее.

Господи, что он о ней подумает? Такой мужчина неизбежно должен был привыкнуть к искушенным светским красавицам, спокойным и величественным, не реагирующим, как неопытные девчонки, в ту же секунду, как он прикасается к ним. Неопытная…

Мануэлла закрыла глаза, попыталась оттолкнуть неприятное слово.

Джералд еще не убрал руки от ее лица, и она с большим трудом собралась с силами и взглянула ему в глаза. И то, что увидела в их глубине, глубоко взволновало ее, до головокружения, почти до потери сознания.

— Я уже говорил, Мануэлла, что считаю тебя необычной, особенной?

Особенная? Она? Мануэлла попыталась встряхнуться, напомнить себе, кто она и кто он, почему они здесь вместе, но медленное поглаживающее движение его пальцев вымело эти мысли и разожгло ее мозг так же, как и тело. Она ощутила, как груди налились, как набухли соски, как напряглись мышцы бедер и живота…

На лбу и верхней губе выступили крохотные капли пота, но не от знойного солнца, поняла Мануэлла, отчаянно стремясь сделать вид, что такая ситуация для нее — дело самое обычное.

А Джералд смотрел на длинные мягкие ресницы, прикрывающие чудесные почти черные глаза, ощущал трепет молодого тела. Ему еще не встречалась женщина, которая заставила бы его испытывать то, что он переживал сейчас: безумную путаницу яростных эмоций и исступленного желания.

Она могла в мгновение ока разжечь в нем острейший приступ вожделения и тут же вызвать неудержимое стремление лелеять и защищать ее как слабое, хрупкое существо. Ему хотелось быть одновременно браконьером и егерем. Он мог бы прижать ее к стене прямо здесь и сейчас, посередине небольшой улицы, и взять самым грубым и примитивным образом. И заставить испытывать такую же разнузданную похоть. Но в то же время он желал укрыть ее плащом своей защиты и спрятать от сладострастных мужских взглядов, проследить, чтобы они не испачкали ее.

Джералд еще не встречал женщины, которая бы показала ему, что столько простых и легко достижимых вещей в жизни могут доставлять огромное удовольствие. Кроме, разве что, Мэг, его дорогой бабушки. Та тоже умела ценить недорогие вещи и получать от них радость.

Джералд взглянул на нее сверху вниз и почти прорычал:

— Ты хоть представляешь, как сильно я хочу поцеловать тебя?

Мануэлла позволила себе роскошь помолчать несколько секунд, упиться блаженством этих слов. Но потом, чтобы не выдать, насколько бесстыдно сама мечтает о том же, отвернулась и заспешила к оставленной за углом машине.

Джералд проследил за ней взглядом. Он до сих пор чувствовал на ладони тепло ее кожи, мягкость и шелковистость волос. Глядя на плавные движения округлых бедер, он испытал истинно мужское удовольствие от созерцания, но едва не зарычал от ярости, представив, какой эффект ее зад произведет и на всех остальных беззащитных представителей его пола, смотрящих ей вслед.

Да, это его долг перед собратьями: защитить их от этого ходячего искушения! Ради спокойствия всего сильного пола Мануэлла нуждается в мужчине и обручальном кольце на пальце! Кольце? Его кольце?

Господи, да откуда взялась эта мысль?

Им пришлось заехать на заправку, прежде чем покинуть городок, и Джералд хмуро наблюдал, как двадцатилетний юнец, обслуживающий бензоколонку, уставился на нее и одобрительно присвистнул.